Сегодня несколько раз спрашивали: как повлияет истерика крэзи-патриотов на Кремль? Является ли она для него угрозой?
Я думаю, что никакой непосредственной угрозы от крэзи-патриотического лагеря (условные "гиркины") для Кремля не исходит. Их социальная база невелика и не имеет, кажется, тенденции к расширению. Эта база – убежденные, взвинченные сторонники войны – около 25% (мы скоро на Re: Russia объясним эту цифру). Существование крэзи-патриотов и "партии бесноватых" (условные "соловьевы") и их широкое присутствие в авторских программах ТВ очень важно для общего пасьянса лояльностей.
Роль "бесноватых" в том, чтобы создавать атмосферу нетерпимости в отношении противников войны и оказывать психологическое давление на тех представителей "болота" (медианный избиратель), которые испытывают сомнения и позывы к тому, чтобы перейти в лагерь противников войны. Угроза конфронтации с режимом и бесноватыми одновременно должна их от этого удерживать.
Главная же проблема и забота Кремля: сохранение лояльного войне большинства, которое возникает при сложении партии крэзи-патриотов и "болота". При этом лояльность войне "болота" основана на калькуляции альтернативных выгод и издержек. При том, что война пока очень слабо его затрагивает непосредственно (в том числе умеренным выглядит экономический урон), а репрессии в отношении противников войны вполне зримы, лояльность войне выглядит для "болота" единственно разумной стратегией при свойственном ему коротком горизонте планирования. Это равновесие выражается формулой: "война далеко – репрессии близко".
Призывы крэзи-патриотов и "бесноватых" к всеобщей мобилизации и жертвенному самоподжогу неприемлемы для Кремля как план действий, потому что ставят под удар лояльность "болота" и, таким образом, существование лояльного большинства как такового. В случае угрозы мобилизации будет нарушено фундаментальное условие описанного выше равновесия: для "болота" "война - далеко".
В то же время истерика крэзи-патриотов, видимо, доносит до "болота" ощущение неблагополучия и в еще большей степени инфицирует беспокойством элиты. И ставит перед нами следующий вопрос: а что происходит в стане тех, для кого война и ее экономические издержки как раз "близко"? А это, понятное дело, две категории - военные и элиты.
О настроении умов тех, для кого "война близко", - силовиков и элит – я (да и большинство комментаторов и аналитиков) знаю даже меньше, чем о настроениях внизу. Там есть, пусть и испорченная институциональной средой, но хоть какая-то социология. А здесь мало того, что социологии нет, так есть еще "источники", сливы и слухи, т.е. значительный шум дезинформации.
Впрочем, общие логики поведения в этих средах скорее всего примерно такие же, хотя уровень информированности о прямых и экономических издержках войны совершенно иной. И поэтому возникает открытый вопрос, насколько и те, и другие – и элиты, и военные – близки к панике?
Дилемму, перед которой они стоят, легче пояснить на примере военных. В последние месяцы российские войска, как известно, наступали черепашьими и все затухающими темпами. Возникало ощущение, что это было связано с тем, что наступать войска готовы были только, когда артиллерия подавит противника и риски продвижения вперед низки. И это понятно: люди приехали сюда заработать, а не умереть. За 200 тыс. в месяц при шансе умереть 3 к 100 с их точки зрения – это разумно, а при шансе 20 к 100 – нет. (Такова "военная смекалка"). И приезжавшие в воинские части в плотном окружении спецназа высокопоставленные генералы, видимо, не сумели их в этом переубедить.
Однако украинское контрнаступление ломает эту выстроенную систему контроля рисков. Теперь это не ты решаешь, когда идти в атаку, а тебя атакуют. Риски меняются. А поддержит ли тебя "Москва" или бросит – это тоже полная неизвестность. Потому что "Москва" – это последнее из последнего говна, на которое можно рассчитывать (говорит военная смекалка).
И здесь возникает главный вопрос: насколько распространенной в войсках стала рациональная калькуляция, что при серьезной угрозе украинского контрнаступления разумным решением является немедленная "перегруппировка в целях повышения эффективности проведения специальной военной операции", как это было сделано в Харьковской области. То есть насколько, в принципе, собранные и реально существующие войска способны не гарантированно побеждать, а негарантированно защищаться за те же деньги.
Этот вопрос, мне кажется, должен сейчас больше всех интересовать Путина, если его еще что-то интересует, в принципе. Но совершенно точно этот вопрос интересует околопутинские элиты. Ведь это второе путинское поражение после мартовского. Зубы у льва еще острые, но лапы-то – слабые, думают они.
! Орфография и стилистика автора сохранены
